не различают по памяти хлеб и мясо. Если показать в одном месте хлеб, а в другом мясо, то всякая нормальная собака через несколько минут сначала побежит к мясу, а потом к хлебу. После контузии она бежит уже без разбора — чаще всего, в одном направлении. При сравнительно сильной травме собаки и голуби в первое время вообще теряли способность находить пищу по памяти, т. е. на основании образа местонахождения пищи. Очевидно, у них не возникали психонервные процессы, продуцирующие образы местонахождения пищи после показа ее в новом месте. Но если у них были выработаны автоматизированные рефлекторные акты, т. е. условные рефлексы на определенные световые или звуковые сигналы, последние сохранялись без изменения, даже без нарушения дифференцировки (Брегадзе, 6; Беритов, 7). Повидимому, в головном мозге животных сильнее повреждался психонервный субстрат с участием сенсорных звездчатых нейронов, производящий и сохраняющий образы, чем нервные комплексы из вставочных и ассоциационных пирамидных нейронов, принимающие участие в образовании условных рефлексов.

Итак, психонервная деятельность животных, проявляемая в индивидуально приобретенных актах поведения, направляемых образами, качественно разнится как от прирожденной, так и от условнорефлекторной деятельности мозга, и, кроме того, она предполагает в головном мозге наличие более высоко организованного нервного субстрата.

Существует тенденция рассматривать всякое поведение животного и человека как усложненный цепной рефлекс. В прошлом я тоже был такого мнения (Беритов, 8). Иначе говоря, мы не видели качественной разницы между мозговыми процессами при индивидуальном поведении, направляемом образами, и условными рефлексами. Из вышеизложенного видно, что это не так, что качественная разница, безусловно, существует. Но можно привести специальные доказательства. Предположим, у голубя закрывали один глаз, скажем левый, светонепроницаемым пластырем, затем несколько раз водили его при световом сигнале к кормушке, где давали поклевать зерна. После эюго голубь реагировал не только на данный световой сигнал — освещение определенной фигуры на экране, но и на всякое освещение экрана или клетки: он сам бежал к кормушке, а после еды возвращался на свое обычное место. Это было индивидуальное поведение, направляемое образом местоположения пищи. В данном случае зрительные раздражения воспринимались через правый глаз, непосредственно левым полушарием, так как известно, что у голубя зрительные нервы перекрещиваются полностью. Очевидно, зрительное раздражение от зажигания лампы репродуцировало образ пищи и ее местонахождения в кормушке, и поэтому голубь шел при зажигании лампы прямо к кормушке (Чичинадзе, 9).

214

Если бы этот акт хождения к кормушке на любой световой сигнал был условным рефлексом, т. е. был бы обязан своим происхождением образованию временных связей с эфферентными пирамидными нейронами коры, то эти связи при открытом правом глазе должны были образоваться в левом полушарии, согласно учению об условных рефлексах. Поэтому описанное выше индивидуальное поведение должно было исчезнуть, если закрыть правый глаз и открыть левый. Но происходит следующее. При перенесении пластыря с левого глаза на правый голубь идет к кормушке на любой световой сигнал совершенно так же, как и в предыдущем случае — при открытом правом глазе. При этом было установлено, что у голубей при раздражении одного глаза гомолатеральное полушарие большого мозга вовлекается в психонервную работу через комиссуралъные пути мозолистого тела. После перерезки комиссуры (commissura supraoptica dorsalis) индивидуальные реакции, образованные при участии одного глаза, не вызываются при раздражении другого глаза (Чичинадзе, 9). Этот факт, между прочим, свидетельствует о том, что психонервный комплекс образа пищи в кормушке, возникший при посредстве одного глаза, локализуется в противоположном полушарии. Но его активирование может происходить как при раздражении соответствующего контралатерального глаза, так и другого, т. е. через мозолистое тело.

Однако если долго и многократно повторять данное поведение, вызывая его определенным раздражением одного правого глаза, и притом добиться такой специализации, чтобы только данный сигнал, т. е. определенная фигура или цвет, вызывал это поведение, а другие фигуры или цвета не вызывали его, т. е. добиться образования и укрепления временных связей, тогда перенос пластыря с данного глаза на другой ведет к существенному изменению поведенческой реакции: исчезает дифференцированное отношение к световым сигналам. Голубь бежит к кормушке при любом освещении любой фигуры и цвета, так это было в самом начале образования индивидуального поведения. Очевидно, у голубя с закрытым левым глазом при многократном повторении данного пищевого поведения временные связи с двигательными эфферентными нейронами образуются в левом полушарии, куда приходят периферические импульсы при восприятии данной фигуры правым глазом. Эти временные связи возбуждаются только при раздражении правого глаза и