е или меньшее торможение всех других пирамидных нейронов путем активирования их дендритов. Так как распространение возбуждения по вставочным и ассоциационным нейронам вплоть до проекционных пирамидных клеток более или менее локализовано в одних нейронах благодаря торможению других, то все это вместе создает условия, хорошо обеспечивающие специализацию корковой реакции, точно отвечающей определенному воздействию внешнего мира.

Но, как теперь хорошо известно, локализованная корковая реакция обусловлена не только общим и локальным торможением коры больших полушарий. Оно в значительной мере зависит от общего торможения передаточных ядер ствола мозга и промежуточного мозга, затем спинного мозга. Например, Маунткэстл (13) находит в задней группе ядер таламуса, наряду с возбуждением одних клеток при раздражении кожной поверхности торможение других. Аналогичное явление наблюдается в спинном мозге. Там также при любой рефлекторной реакции наступает наряду с возбуждением одного определенного рефлекторного пути общее торможение других.

Все эти факты дают нам возможность утверждать, что и при репродукции доминирующего образа, направляющего поведение, должна быть такая же целостная корковая деятельность: наряду с возбуждением одних нервных комплексов, производящих данный образ, должно происходить общее торможение вокруг них и в некоторой мере и во всей коре.

Повидимому, смена одного индивидуального поведения, направляемого образом, на следующее, направляемое другим образом, обусловливается, с одной стороны, возбуждением комплекса нервных элементов этого образа и отвечающей ему ориентировочной реакцией головы, а с другой стороны, торможением нервных комплексов, участвующих в производстве предыдущего образа. Когда собака, согласно данному доминирующему образу, идет в определенное место и съедает там всю пищу или не находит ее там, у нее возникает новый образ отсутствия пищи в этом месте. Соответственно исчезает ориентировочная реакция к этому месту. Этим самым снимается общее торможение, вызванное предыдущим образом. Вследствие этого какойнибудь другой образ местонахождения пищи может стать доминирующим и вызвать соответствующую ориентировочную реакцию головы и затем направленное движение уже к этому месту пищи.

Итак, можно утверждать, что целостная реакция коры большого мозга во время любого индивидуального поведения, направляемого образом местонахождения пищи, так же, как при поведении в ответ на непосредственное восприятие этого места, выражается в преобладании возбуждения над торможением в определенных нервных комплексах и, наоборот, в преобладании торможения над возбуждением во всех соседних и отдаленных нервных комплексах коры.

Литературная справка.

Способность у высших позвоночных животных к созданию конкретных образов от воспринятых объектов и явлений признана как И. М. Сеченовым, так и И. П. Павловым и многими его учениками (Купалов, 14; Анохин, 15, и др). Признают ее и современные психологи (Теплов, 16; Леонтьев, 17; Узнадзе, 18; Рогинский, 19).

Сеченов (20) признавал у животных наличие образа воспоминания, который он называл отдельным расчлененным восприятием, расчлененным чувственным образом или конкретным предметным мышлением. По Сеченову, этот простейший психический акт у животных и у ребенка руководит целесо218

образными действиями. Сеченов прямо указывал, что чувствование (т. е. ощущения и представления) повсюду имеет значение регулятора движения, другими словами, по его мнению, первое вызывает последнее и видоизменяет его по силе и направлению.

Павлов (21) находил в коре больших полушарий животных точно такие «раздражения и следы их», которые имеются у нас самих, как впечатления, ощущения и представления. Один из видных учеников Павлова, Купалов, говорил так: «Некоторые из собак в паузах между применением раздражителей адресуются к ним, обнаруживая всем своим поведением, что они ждут действия определенного и положительного условного раздражителя и следующей за этим дачи еды». Этот и многие другие факты, говорил Купалов, с несомненностью указывают на наличие у собак конкретных образов, так сказать конкретного мышления, определенных конфигураций нервных состояний, которые возникают в результате закономерной смены нервных процессов (14, стр. 231).

Однако Купалов, признавая у животных способность к созданию конкретных образов внешнего мира, не придавал ей особого биологического значения и не делал предметом специального исследования, чтобы выяснить роль конкретных образов в поведении животных.

Анохин (15), который систематически изучал у животных сложные формы поведения, признает существенное регулирующее значение психонервного процесса представления или конкретного образа в поведении животных. Но чтобы избегнуть психологического термина — «образ», «представление», он предложил новый, заменяющий его термин — «акцептор действия». Так называет Анохин добавочный комплекс афферентных следов от прежних подкреплений, который репродуцируется у животных при условном сигнале. Очевидно, «акцептор