действия» обозначает тот же психонервный процесс представления, который создается у животного при подкреплениях в данной обстановке. Анохин говорит: «Образуясь под влиянием внешних воздействий и составляя часть всякого условного возбуждения, «акцептор действия» выполняет решающую функцию приспособительного поведения: на основе получения разнообразных импульсаций с периферии он (акцептор действия— И. Б.) определяет степень точности и достаточности выполненных актов по отношению к исходным побудительным раздражителям» (15, стр. 143). Это рассуждение означает, что образ пищи и обстановки пищевого подкрепления, который воспроизводится условным раздражением, регулирует последующее пищевое поведение животного.

Из советских ученых Л. В. Крушинский (27, 28, 29) довольно подробно изучал психонервное поведение животных по методу свободных движений. Он применяет разного рода методику. Одна из них такова. Ставится ширма в 2м длиной и 75 см высотой. Посередине ширмы щель, через которую животное может просунуть голову, но не может пролезть. За щелью ставятся рядом две кормушки. Одна с кормом, а другая пустая. Обе кормушки стоят на маленьких платформах, которые могут двигаться по лежащему вдоль ширмы рельсу. Подводят животное к щели и дают поесть из кормушки несколько секунд, а затем эти кормушки отодвигаются по рельсу в разные стороны, так что животное не в состоянии дотянуться до корма. Чтобы достигнуть корма, животное должно обойти ширмы со стороны движения кормушки с кормом. Испытывались птицы и млекопитающие. Из птиц куры большей частью сразу обходили ширму со стороны кормушки, иногда пытались перелететь через ширму или протиснуться через щель. Кролики при первых опытах бежали в направлении движения кормушки с кормом, однако редко обходили ширму и достигали корма. Собаки правильно обходили ширму, чтобы завладеть пищей при первой же такой пробе.

Этого же рода поведение мы изучали еще в 1934 году. Например, в коридоре длиной в 2—4л, передний край которого был загражден решеткой, клали пищу снаружи перед решеткой, а с задней стороны коридора в него заводили животное. Собака, увидев пищу перед решеткой, пытается достать языком

219

или лапой через решетку, но если не достает цели, поворачивается на 180°, бежит 2—3 м назад к проходу, выходит из коридора, обходит его и прямо подходит к пище. Впоследствии такие опыты, приблизительно с такими же результатами, ставились на курах и кроликах. Это поведение мы объяснили как психонервный акт. Если животное увидело пищу за решеткой всего один раз, у него возникает образ ее местонахождения и, согласно этому образу, оно выходит из кормушки и идет прямо к месту пищи, хотя ее не видит.

Л. В. Крушинский, подобно мне, находит, что такого рода целенаправленное поведение, наступающее после одного восприятия жизненно важного объекта, или, как он говорит, после одной экспрессинформации, не является условным рефлексом. Он считает это качественно другим явлением и называет его экстраполяционным рефлексом. Термин «экстраполяция» он взял из математики или кибернетики. Он означает следующее: «вычисление по ряду данных значений математического выражения и других значений его, находящихся вне этого ряда». Применительно к поведению Л. В. Крушинский понимает способность животного к экстраполяции как своеобразное перенесение индивидуального опыта из одной ситуации в другую. А разве такое понимание экстраполяции не применимо к условному рефлексу и чтонибудь оно объясняет? Условным же рефлексом он называет такое поведение потому, что, по его убеждению, это отличное по качеству экстраполяционное поведение, подобно условному рефлексу, детерминировано внешними и внутренними условиями. Но разве образное поведение, происходящее согласно субъективному отражению воспринятых объектов, не детерминировано внешними и внутренними условиями? Разве в основе образа не лежит активация определенных нейронных кругов в коре большого мозга, подобно тому, как при восприятии?

Этот неподходящий термин — экстраполяционный рефлекс — использован, видимо, для того, чтобы избегнуть соответствующего психологического термина — образа воспринятых объектов. Между тем у животных, как уже утверждалось выше, этот образ, проецируемый во вне, фактически регулирует приспособление позвоночных животных к условиям внешней среды, путем вовлечения соответствующих прирожденных и условнорефлекторных соматовегетативных рефлексов. Главное, что такое поведение, которое Л. В. Крушинский назвал экстраполяционным рефлексом, он считает примитивным проявлением интеллектуальной или рассудочной деятельности, как будто эта рассудочная деятельность может мыслиться без участия психонервных процессов, без наличия образов внешнего мира.

Много разных опытов было поставлено нами в 1930—1934 гг. по методике свободных движений для изучения психонервного поведения, регулируемого представлением о местонахождении пищи. Я тогда употреблял термин представление вместо образа. Но потом я перестал его употреблять в отношении животных, ибо под представлением о