15) (Беритов, 1, 5). В рассмотренных выше случаях собака с закрытыми глазами бежала по довольно простому и короткому пути. Но тот же результат был получен, когда путь к кормушке значительно усложнили. Так, например, при звонке собаку Джека отводили за ошейник сначала к кормушке 1, затем по окончании еды ее вели к кормушке 2, где также подкармливали, наконец отводили к кормушке 3 и после подкармливания из этой кормушки возвращали в клетку (рис. 116). После двух таких насильственных отведений и подкармливании собака сама побежала к кормушкам, когда ее вывели из клетки, и обошла их в том же порядке, как при насильственном отведении. Когда мы закрыли собаке глаза, надев на нее маску, она и тогда пошла к этим кормушкам, и притом в том же порядке, как и при открытых глазах. Собака была предварительно хорошо приучена к маске, и она проделала свой обычный путь к кормушкам уже при первом испытании звонка (Ониани, 6).

По характеру этих наблюдений нужно было предположить, что собака имеет зрительные образы местоположения кормушек в экспериментальной обстановке и только поэтому она в состоянии обходить данные кормушки с закрытыми глазами. Дальнейшие опыты показали, что это предположение не совсем правильно. Другую собаку (Акбар), предварительно приученную к ношению маски, мы стали отводить в маске к кормушкам в том же порядке, как и предыдущую собаку. Уже после двух насильственных отведений при звонке собака начинала выходить из клетки на звонок. В первый опытный день при звонке она не была в состоянии обойти все кормушки в обычном порядке. Кроме того, она путала порядок. Но уже на другой день в самом начале опытов, как только ее усадили в клетку (надев маску), она сама вышла из нее и пошла к кормушкам, обошла их в том же порядке, в каком ее отводили при подкармливании. Кормушка не открывалась и поэтому, постояв немного, собака шла дальше к следующей кормушке, причем она шла коротким путем спокойно и после посещения кормушки 3 сама возвратилась в клетку (Ониани, 7).

Только на третий день после двадцатикратного отведения к кормушкам собака начала и при звонке обходить кормушки в обычном порядке. Она шла сначала прямо с поднятой головой к кормушке 1 и, подойдя близко, опускала голову и производила искательные движения с обнюхиванием пола. При этом она высоко поднимала передние лапы, как обычно делала при еде из кормушки, так как во время еды она передними лапами опирается на ступень кормушки, которая возвышается на 10 см над полом. Затем подходила к кормушкам 2 и 3, производя искательные движения и поднимание лапы (Ониани, 7).

Из этих наблюдений видно, что собака может производить ориентированные движения с закрытыми глазами не только к одной кормушке, но и к ряду их, и притом не только на основе зрительных образов местонахождения кормушек, но и путем создания этих образов посредством лабиринтных рецепторов.

246

Понятно, только на первой стадии образования пищевого поведения последнее регулируется, как уже говорилось, возникшим при этом зрительным или вестибулярным образом местонахождения кормушек и проецированием их в определенном месте экспериментальной комнаты. Повидимому, эти образы воспроизводятся и проецируются всякий раз при пищевых сигналах, а также и при восприятии других предметов экспериментальной комнаты. Благодаря проецированию образа местонахождения кормушек собака может пойти к ним из любого участка этой комнаты.

Но после многократного кормления из ряда кормушек в определенном порядке при какомлибо звуковом сигнале вырабатывается автоматизированное условнорефлекторное хождение на этот сигнал к данному ряду кормушек.

Возникший в зрячем состоянии образ местонахождения кормушки и его регулирующее значение в пищевом поведении животного сохраняется и после закрытия глаз. Более того, этот образ местонахождения кормушки создается и без участия зрения — при завязанных глазах, значит, на основе лабиринтной рецепции.

Отсюда следует, что у собак, как и у кошек, пространственная локализация или пространственное проецирование объектов, а также ориентированное движение к этим объектам не является исключительной функцией зрительного анализатора. Каждый раз при передвижениях собаки из клетки к кормушке и вообще от предмета к предмету, даже при наличии зрения, у нее в пространственном проецировании воспринятых предметов принимает участие и вестибулярный анализатор. Этим, понятно, объясняется, что пространственная ориентация в окружающей обстановке, приобретенная при участии вестибулярного аппарата, сохраняется почти полностью и после выключения зрения.

Итак, раздражения лабиринтных рецепторов при передвижениях животного являются существенным фактором пространственной ориентации в окружающей среде. Из этого следует, что слепое или нормальное животное с завязанными глазами (или при абсолютной темноте) может хорошо ориентироваться только при помощи лабиринтных ощущений.

Безлабиринтное животное (с двусторонним разрушением лабиринтов) лишено способности ориентироваться в пространстве при выключении зрения.