и желтый свет). Позднее дифференцировка восстановилась, но она была непрочной и неустойчивой, хотя надо отметить, что и у интактных рыб дифференцировка условных сигналов характеризуется неустойчивостью.

После операции сильно нарушались отсроченные реакции на условные сигналы: если до операции отсроченные реакции на условные световые и звуковые раздражители были таковы, что нормальные рыбы в продолжение 8—10 сек. после сигнала правильно направлялись к сигнализируемому месту корма, то после операции при отставлении условного раздражителя (как светового, так и звукового) даже на 4—5 сек. рыбы или не выходили из обычного местонахождения пищи, или же путали направление к нему.

Из этих наблюдений, между прочим, следует, что у нормальных рыб отсроченная реакция после условного разражителя наступала не в результа417

те возбуждающего последействия временных связей, а благодаря образу местонахождения пищи.

После удаления переднего мозга сильно пострадало образное пищевое поведение рыб, проявляемое после поедания пищи в новом месте. В нормальном состоянии рыбы направлялись прямо к этому месту и сразу после выпускания из обычного местопребывания и через 8—10 сек. После же операции они не подплывали к воспринятому месту пищевого объекта даже спустя 2—3 сек. после восприятия его. И в тех опытах, когда их подводили к пище сачком, давали поесть, а затем отводили за перегородку и сейчас же выпускали (через 4—5 сек.), они не направлялись к пищевому объекту.

Если интактные рыбы избегали места раздражения после однократного электрического раздражения в новом месте, то оперированные рыбы свободно заплывали в то место, где они за несколько (4 —5) секунд получили раздражение.

Рис. 181. Схема ящика для изучения поведения лягушки

а: — отделение с проволоками на дне для электрического раздражения, у — свободное от раздражения отделение

Кроме того, рыбы перестали обходить препятствия, находящиеся на пути к местонахождению пищевых объектов. У них уже не наблюдались подражательные реакции; уменьшились резко выраженные и долго сохраняющиеся реакции страха на плеск воды, открытие клетки, шум от движения экспериментатора и т. д. (Сихарулидзе, 22).

Таким образом, мы убедились, что после удаления переднего мозга у рыб нарушается именно образное поведение, тогда как условнорефлекторное поведение (не считая отсроченные реакции на условные сигналы) оставалось ненарушенным.

Немногочисленными исследованиями разных авторов, посвященными роли переднего мозга в условнорефлекторной деятельности рыб, было показано, что замыкание временных связей происходит в промежуточном, среднем мозге и мозжечке (1, 2) или только в мозжечке (3, 13).

Итак, у костистых рыб образная память, как и память на эмоцию страха, осуществляется деятельностью переднего мозга. Условнорефлекторная же деятельность, должно быть, является функцией других отделов головного мозга.

Об образном поведении амфибий.

Аналогичная работа многократно проводилась у нас на лягушках сначала по условным рефлексам, а затем и по отсроченным реакциям. Организовать эту работу на пищевой основе нам не удалось; как бы лягушки ни были голодны, предлагаемую нами пищу они не хватали — ни зимой, ни летом. Пытались давать насекомых, червей, жуков в подвижной форме, трясли их перед глазами, но и это не вызывало хватательного движения языком. Поэтому мы могли проводить эту работу только на основе защитных движений, вызываемых электрическим раздражением.

Опыты велись в ящике размером 60 X 60 см, который был разделен на два отдела непрозрачной перегородкой. В перегородке была щель, через которую лягушки свободно могли переходить из одного отделения в другое. На дне одного отделения натянуты проволоки, через которые пропускали электрический ток (рис. 181). Лягушки помещались в этом отделении, иногда по тричетыре. При пропускании тока они начинали прыгать и вскоре переходили в другое отделение; раздражение при этом прекращалось и лягушки успокаивались. Если сразу после этого их пересадить обратно в про418

волочное отделение, они не проявляли никакого беспокойства. Эта процедура повторялась десятки раз с одинаковым результатом. Из этих опытов следует, что ни однократное, ни многократное повреждающее раздражение в определенной обстановке не вызывает у лягушки избегания этой обстановки. Видимо, данная раздражаемая обстановка не воспринимается как таковая, не создает образа местонахождения в ней повреждающего агента.

Об условнорефлекторной деятельности у амфибий.

Пользуясь той же методикой, мы пытались образовать у лягушки условную оборонительную реакцию на звонок. Мы сотни раз раздражали лягушку во время звонка в проволочном отделении электрическим током и заставляли ее перейти в другое отделение. Несмотря на это, ни звонок, ни само проволочное отделение не стало условным сигналом к переходу из проволочного отделения в другое (Сихарулидзе, 10).

Нам удавалось образовать в этой обстановке условный рефлекс на кваканье другой лягушки. Лягушки, несомненно, воспринимают кваканье други