восприятия внешней среды.

Кошки без неокортекса обучаются побежке к кормушке после нескольких десятков подкармливаний. Они обучались на звуки, на зажигание электрической лампы, а также на раздражение лабиринтных рецепторов. Последнее раздражение становится условным сигналом к передвижению к кормушке, если многократно переносить животное к кормушке и там подкармливать. Они сами идут к кормушке, если вывести их из клетки.

При образовании условного рефлекса передвижения к кормушке на звук и свет источники звука и света обычно находились у соответствующих кормушек, что должно было благоприятствовать побежке к сигнализируемой кормушке. При этом условное пищевое поведение образовывалось после одного десятка отведений котики к кормушке на фоне светового или звукового сигнала. И уже после трех десятков сочетаний кошка начинала пищевое поведение моментально после восприятия сигнала. Условное пищевое поведение на лабиринтное раздражение от поворота под углом 90° вырабатывалось после десятка подкармливаний при переносе животного под этим углом. Несмотря на это, даже после многих десятков подкармливаний кошки очень часто отклонялись от пути, ходили по комнате и не достигали кормушки. Чем дальше быта клетка от кормушки, тем труднее вырабатывалось регулярное хождение к кормушке на сигнальный раздражитель, а при расстояниях 4—5 м до кормушки не удавалось совсем выработать условную побежку к ней.

В опытах Беленкова источник света находился в экспериментальной клетке (длиной 2 м) посередине между лежанкой для животного и кормушкой, а источник звука — вне этой клетки. Значит, источники звука и света не находились точно у кормушки. Однако условное передвижение к кормушке по этим сигналам вырабатывалось, но значительно труднее, на 4—6 день после нескольких десятков подкармливаний.

Нельзя было также прочно отдифференцировать побежку к определенным кормушкам на разные сигналы. Без всякой видимой причины они путали кормушки. Когда звуковой сигнал звучал слева у кормушки 1, животное могло пойти направо к кормушке 2. Эти условные рефлексы вообще были непрочные. Затем в наших опытах при переносе сигнала в другое место, например на экспериментальный стол, кошки без неокортекса шли к сигналу, а не к кормушке. Но при длительной тренировке Беленкову удавалось образовать у кошек без неокортекса прочный условный рефлекс в виде побежки к кормушке при наличии сигнала в другом месте, а не у кормушки.

Несмотря на непрочность условных рефлексов, последние трудно угашались при повторениях без пищевого подкрепления. Нормальная кошка после 4—5 проб без подкрепления не пошла бы к кормушке, а оперированная кошка без неокортекса ходила к кормушке десятки раз при отсутствии подкрепления. Быстрая угашаемость условных рефлексов у нормальных кошек объясняется репродукцией образа отсутствия пищи в кормушке.

Далее, при изменениях обстановки опыта — увеличение расстояния между клеткой и кормушками, прикрытие кормушки ширмами, прекращение условных раздражителей сейчас же после выхода животного из клетки — всегда происходила дезориентация оперированных кошек: они не могли достигнуть кормушки. При опытах с нормальными кошками все эти изменения обстановки не препятствуют быстрому достижению кормушки.

Характерно, что если у кошки были предварительно выработаны пищевые рефлексы на звук и свет, то после удаления неокортекса они исчезали полностью, и приходилось применять десятки подкармливаний, чтобы образовать их заново (Нуцубидзе и Орджоникидзе, 6). Это свидетельствует прежде всего о том, что у нормальных животных условные пищеводвигательные поведенческие акты в основном осуществляются путем временных связей, образованных в неокортексе. Условный звук вызывает у кошки без нео455

кортекса определенное эмоциональное выражение пищевого поведения. Если во время условного звука не открыть кормушку, кошка «ждет», не отходит от нее, обнюхивает и облизывает ее; она сопротивляется, если силой отводить ее. Из этого можно заключить, что чувство удовольствия, возникающее при поедании пищи, связывается также с этим звуком. Поэтому, вероятно, при многократном повторении условного звука без подкармливания рефлекс угасает с большим трудом. Однако, все это автоматизированное передвижение к кормушке вызвано не одним условным звуком. В нем должны принимать участие и лабиринтные раздражители, которые становятся условным сигналом движения по направлению к кормушке, а также кожные раздражения, возникающие при прикосновении к кормушке, которые условно будут поворачивать и опускать голову к месту пищи.

Итак, у кошек без новой коры условный пищевой сигнал связывается с чувством удовольствия от поедания пищи и вырабатывается ориентированное движение к кормушке благодаря образованию временных связей между звуком и ориентированным движением по направлению звука', между лабиринтными раздражениями и движением по направлению к кормушке, а также между кожными раздражениями в момент прикосновения к кормушке и опусканием головы к месту пищи.

Все отличительные особенности пове