ходит до 15—5 мин. Результат получен такой же, как у других авторов, которые работали в аналогичных условиях (4). Так, в лаборатории Конорского после зрительного восприятия максимум отсрочки у собак равнялся 17 мин., а у кошек — 6 мин. (Лавицка, 6). Конечно, такая короткая длительность запоминания, полученная по данным этих авторов, зависела от того, что пищу показывали не в разных ситуациях.

478

Память на слуховое восприятие изучалась так. Перед клеткой ставил» Щит, который закрывал всю обстановку от животного. Лаборант становился за одной из ширм и стучал об пол той миской, из которой животное получало пищу. Затем он отходил за экспериментальный стол. Собака может пойти к месту стука как во время стука, так и после него спустя 6—8 мин. Такое же правильное хождение к месту стука через несколько минут после него наблюдается, если на голову животного надета светонепроницаемая маска (Бериташвили, Айвазашвили и Орджоникидзе, 4).

Наконец, память на вестибулярное восприятие изучали таким путем: животное с закрытыми глазами (светонепроницаемая маска на голове) переносили в клетке в определенное место на несколько метров и там давали пищу, а затем тем же способом возвращали обратно на свое место. После освобождения оно может пойти туда и спустя несколько минут. В этом случае мы имеем восприятие пройденного пути и местонахождения пищи посредством раздражения лабиринтных рецепторов (Бериташвили, 7; Бериташвили, Айвазашвили и Орджоникидзе, 4).

В приведенных опытах с изолированным восприятием приводятся максимумы отсрочки, которые были получены в течение первых недель работы.

Но когда эти опыты продолжались в течение нескольких месяцев и пищу показывали изредка в разных ситуациях то на одной, то на другой стороне экспериментальной комнаты, максимум отсрочки при зрительных пробах удлинялся до 2 часов. В этих опытах на виду у собаки, находящейся в клетке, клали пищу за какуюлибо ширму в экспериментальной комнате. Затем выжидали 30 мин. и дольше. В это время мы могли разговаривать вслух или уходить из комнаты, оставляя собаку в полной тишине. Обычно она лежала спокойно все это время и дремала. Когда же открывали клетку, она шла к той ширме, за которой клали пищу. Сначала она поступала так через 30 мин., а позднее не направлялась к месту пищи. Затем ходила к месту пищи и через час после показа пищи. Самый большой промежуток оказался равен 2 часам.

В отношении слухового и вестибулярного восприятия места пищи мы смогли уловить лишь небольшое увеличение максимума отсрочки. Причиной, должно быть, являлось то обстоятельство, что сравнительно редко испытывалась отсрочка на слуховое и вестибулярное восприятие. Но при определенных условиях, когда собака уже приучена к данного рода опытам, а постукивание миской с подкармливанием производится систематически на одной или на другой стороне комнаты, то продолжительность сохранения в памяти направления источника звука с прямым хождением точно к месту звука доходила до 15—18 мин. (Айвазашвили, 8).

Краткосрочная память изучалась нами также на комплексное восприятие местонахождения пищи: животное отводилось из клетки на новое место пищи в экспериментальной комнате, ему давали поесть или понюхать пищу и отводили обратно в клетку. После освобождения через много минут оно бежало к месту пищи. Такие опыты проводились нами с давних пор на разных животных (Беритов и Церетели, 9; Беритов, 1). Но в новейших опытах, совместно с Айвазашвили, мы изучили максимум отсрочки на комплексное восприятие пищи и нашли, что он значительно больше, чем при изолированном восприятии одним органом чувств. Собака может пойти к месту пищи не только через десятки минут, но и через несколько часов, и в следующие дни (10).

Если опыты ведутся при неизменяемой обстановке, т. е. если собаке дать пищу в новом месте, отвести в клетку и оставить там надолго в полной тишине, то при открытии клетки через 25—30 мин. она может выйти из нее, но к месту пищи не пойдет. Но это не значит, что у нее отсутствует в памяти это место пищи. Если после комплексного восприятия нового места пищи собаку возвратить в клетку, а через некоторое время отвести в виварий и затем через разные промежутки времени приводить ее обратно, она может

479

прямо пойти к месту пищи не только через 25—30 мин. после восприятия, ло и через несколько часов, и в следующие дни.

У беспокойных подвижных собак, которые, находясь в клетке во время отсрочки, визжат и все время пытаются открыть дверь клетки, максимум отсрочки после комплексного восприятия сильно сокращается — до однойдвух минут. Собака выйдет из клетки, но не пойдет прямо к месту нахождения пищи. У таких буйных собак память о новом месте пищи вообще не сохраняется на другой день (Бериташвили и сотр., 4). Следовательно, выявляется в таких случаях только краткосрочная память.

Наоборот, если собака спокойная, можно через 1—2 мин. после восприятия нового местонахождения пищи вывести ее из клетки и, не выпуская ошейника, минуту походить с ней по комнате, и даже если в это время дать ей